Долгое время одной из главных проблем российского рынка являются брошенные компании. Такие компании могут создаваться изначально с благими намерениями и желанием вести предпринимательскую деятельность, а могут и в корыстных целях для личных нужд собственника, но в результате обе такие компании ждёт административное исключение налоговым органом из ЕГРЮЛ.
Как быть кредиторам таких компаний, если имеющиеся обязательства не были исполнены исключённым обществом?
Для решения указанной проблемы и защиты кредиторов законодатель в конце 2016 года ввёл в статью 3 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» пункт 3.1, согласно которому:
«Исключение общества из ЕГРЮЛ в порядке, установленном федеральным законом о государственной регистрации юридических лиц для недействующих юридических лиц, влечёт последствия, предусмотренные ГК РФ для отказа основного должника от исполнения обязательства. В данном случае, если неисполнение обязательств общества (в том числе вследствие причинения вреда) обусловлено тем, что лица, указанные в пунктах 1 - 3 статьи 53.1 ГК РФ, действовали недобросовестно или неразумно, по заявлению кредитора на таких лиц может быть возложена субсидиарная ответственность по обязательствам этого общества».
Приведённое положение закона звучит весьма обнадеживающе, поскольку допускает возможность получения причитающихся кредитору денежных средств при исключении основного должника из ЕГРЮЛ напрямую с контролирующих его лиц (генерального директора, главного бухгалтера, учредителя и т. д.).
Само по себе исключение юридического лица из реестра не является достаточным основанием для привлечения контролировавших его лиц к субсидиарной ответственности. Применение такого механизма защиты прав кредиторов возможно при доказывании следующих обстоятельств:
- исключение общества-должника из ЕГРЮЛ по решению регистрирующего органа;
- наличие у ответчиков статуса лиц, контролировавших общество-должника;
- наличие образовавшихся в связи с исключением общества-должника из ЕГРЮЛ убытков у кредитора;
- причинно-следственная связь между образованием убытков кредитора и действиями (бездействием) контролировавших общество-должника лиц;
- наличие признаков неразумности или недобросовестности в действиях (бездействии) контролировавших общество-должника лиц;
- вина контролировавших общество-должника лиц.
Неразумность и недобросовестность
Вышеизложенное на первый взгляд кажется логичным и понятным, но может встать вопрос: а что подразумевается под неразумностью или недобросовестностью действий (бездействия)?
Как оказалось, суды задаются тем же вопросом. Чёткое законодательное закрепление такие термины не имеют, но, конечно, в судебной практике встречаются акты, в которых повествование идёт в сторону разъяснения правовых категорий «неразумность» и «недобросовестность».
Например, в Постановлении Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» указаны случаи неразумности и недобросовестности действий (бездействия) директора: скрывал информацию о совершённой им сделке, совершил сделку без требующегося одобрения, принял решение без учёта известной ему информации и др.
На данный момент в правоприменительной практике отсутствует достаточное единообразие понимания таких важных терминов, как «разумность» и «добросовестность» лиц, входящих в органы хозяйственных обществ. В каждом конкретном споре суду надлежит дать правовую оценку действиям (бездействию) контролировавших общество лиц и самостоятельно определить наличие или отсутствие признаков неразумности или недобросовестности, опираясь на стандарты предпринимательской деятельности.
Бремя доказывания неразумности и недобросовестности
Согласно пункту 3 статьи 53 ГК РФ лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно. Такую же обязанность несут члены коллегиальных органов юридического лица (наблюдательного или иного совета, правления и т. п.).
В соответствии с пунктом 5 статьи 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются.
Презумпция добросовестности и разумности действий субъектов гражданских правоотношений предполагает, что бремя доказывания обратного лежит на той стороне, которая заявляет об этом.
Соответственно, бремя доказывания неразумности и недобросовестности ложится на истца. То есть при разрешении споров о привлечении к субсидиарной ответственности контролировавших должника лиц по обязательствам должника, исключённого из ЕГРЮЛ, именно заявитель такого требования должен доказать, что невозможность погашения долга перед ним возникла по вине ответчика в результате его неразумных либо недобросовестных действий.
Такое доказывание в частых случаях является для истца весьма затруднительным, поскольку он не имеет возможности окунуться в деятельность самой компании-должника, увидеть ситуацию изнутри. Серьёзная часть доказательственной базы может быть упущена из рук кредитора просто в связи с её недоступностью.
Актуальная судебная практика
В настоящее время суды разных инстанций трактуют рассматриваемую норму по-своему, отдавая предпочтение одним обстоятельствам над другими или забывая, что привлечение к субсидиарной ответственности возможно только при наличии всей совокупности необходимых условий.
Часто можно увидеть отказ суда первой инстанции в удовлетворении заявленных требований, а апелляционная и кассационная инстанции такое решение отменяют и привлекают к субсидиарной ответственности ответчиков. Когда же доходит очередь до Верховного Суда РФ, то летят головы и отменяются все ранее вынесенные судебные акты в связи с игнорированием нижестоящими судами условия об установлении наличия или отсутствия признаков неразумности или недобросовестности в действиях ответчиков (Определения Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 25.08.2020 № 307-ЭС20-180 по делу № А21-15124/2018, от 30.01.2020 № 306-ЭС19-18285 по делу № А65-27181/2018).
В действительности, шанс взыскания с общества-должника в реалиях правоприменительной практики есть, но ситуация по данной категории дел весьма шаткая и неопределённая, что допускает вынесение необоснованных судебных актов и существенное затягивание рассмотрения спора.
В результате контролировавшие должника лица продолжают уклоняться от субсидиарной ответственности по неисполненным обязательствам общества, исключённого из ЕГРЮЛ по решению регистрирующего органа, в силу разночтения рассматриваемой нормы закона и отсутствия единообразной судебной практики.
Постановление Конституционного Суда РФ № 20-П от 21.05.2021
Конец же всем разночтениям положил Конституционный Суд РФ в Постановлении № 20-П от 21.05.2021, рассмотрев дело о проверке конституционности (п. 3.1 ст. 3 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью»).
Обратимся к истории вопроса.
Гражданка Карпук Г.В. заказала у ООО «Установка +» межкомнатные двери, заплатив аванс. Ей доставили не тот товар и после отказа продавца вернуть деньги суд общей юрисдикции взыскал с него всю уплаченную сумму, неустойку и компенсацию морального вреда.
Позже по решению налогового органа общество-должник было исключено из ЕГРЮЛ как недействующее юридическое лицо.
Тогда Карпук Г.В. обратилась в суд с исковыми требованиями к директору, бухгалтеру и участникам общества о возложении субсидиарной ответственности по обязательствам исключённого общества.
Суд первой инстанции в удовлетворении требований отказал, поскольку истцом не были представлены доказательства, безусловно свидетельствующие о неразумности или недобросовестности действий (бездействия) ответчиков.
Ни одна из нижеследующих инстанций, в том числе Верховный Суд РФ, к доводам Карпук Г.В. не прислушались, что стало причиной обращения заявителя в Конституционный суд РФ, как единственный оставшийся выход из сложившейся ситуации.
Что же нам говорит Конституционный Суд РФ в своём постановлении? Документ можно разбирать по цитатам, настолько много там полезной информации.
Необходимо отметить пару моментов, перед тем как перейдём к главному:
1. Невозможность исполнения хозяйственным обществом своих обязательств вследствие его исключения из ЕГРЮЛ по решению регистрирующего органа влечёт причинение имущественного вреда кредиторам.
С указанным нельзя не согласиться, ведь в противном случае кредитор буквально лишался бы своего имущества только по причине исключения юридического лица из реестра в административном порядке, что недопустимо в контексте конституционно-правовых гарантий неприкосновенности частной собственности.
2. Граждане вправе самостоятельно определить сферу своей экономической деятельности и реализовывать её как в индивидуальном порядке, так и путём создания коммерческого юридического лица.
При этом, осуществляя такую экономическую деятельность, граждане соглашаются со всеми юридическими последствиями, предусмотренными законодателем, правовым статусом субъектов этой деятельности, включая права и обязанности, а также меры ответственности.
Указанное говорит об осведомлённости лиц, участвующих в экономической деятельности, о принадлежности им совокупности прав и наличии определённых обязанностей, в частности по исполнению установленных законом обязанностей по ликвидации юридического лица или подаче в арбитражный суд заявления о признании должника банкротом.
3. Исключение недействующего юридического лица из ЕГРЮЛ является вынужденной мерой, которая минует другие необходимые меры – ликвидационные процедуры, поэтому не может служить полноценной заменой исполнению участниками организации обязанностей по её ликвидации, в том числе в целях исполнения организацией обязательств перед своими кредиторами.
Именно во избежание случаев уклонения от ликвидации обществ с имеющимися долгами и последующим исключением указанных обществ из ЕГРЮЛ в административном порядке законодателем был предусмотрен правовой механизм, выражающийся в возможности кредиторов привлечь контролировавших общество лиц к субсидиарной ответственности, если их неразумными или недобросовестными действиями было обусловлено неисполнение обязательств общества.
4. Неосуществление контролирующими лицами ликвидации общества при наличии на момент исключения из ЕГРЮЛ долгов общества перед кредиторами, тем более в случаях, когда исковые требования кредитора к обществу уже удовлетворены судом, может свидетельствовать о намеренном пренебрежении своими обязанностями, попытке избежать рисков привлечения к субсидиарной ответственности в рамках дела о банкротстве общества, приводит к подрыву доверия участников гражданского оборота друг к другу, дестабилизации оборота, а если долг общества возник перед потребителями – и к нарушению их прав, защищаемых специальным законодательством о защите прав потребителей.
Конституционный Суд РФ неоднократно обращал внимание на недобросовестность предшествующего исключению юридического лица из ЕГРЮЛ поведения тех граждан, которые уклонились от совершения необходимых действий по прекращению юридического лица в предусмотренных законом процедурах ликвидации или банкротства, и указывал, что такое поведение может также означать уклонение от исполнения обязательств перед кредиторами юридического лица (определения от 13.03.2018 № 580- О, № 581-О и № 582-О, от 29.09.2020 № 2128-О).
5. Кредитор вправе подать в налоговый орган мотивированное заявление на готовящееся исключение общества-должника из ЕГРЮЛ, при подаче которого решение об исключении недействующего юридического лица не принимается, что создаёт предпосылки для инициирования кредитором в дальнейшем процедуры банкротства в отношении должника.
Однако само по себе то обстоятельство, что кредиторы общества не воспользовались подобной возможностью для пресечения исключения общества из ЕГРЮЛ, не означает, что они утрачивают право на возмещение убытков путём привлечения контролировавших общество лиц к субсидиарной ответственности.
Теперь поговорим о главном, к чему шло повествование настоящей статьи. Речь пойдёт о тех же неразумности и недобросовестности.
Конституционный Суд РФ сделал весьма логичный и необходимый вывод, а именно возложил бремя доказывания правомерности действий контролировавших общество-должника лиц и отсутствия причинно-следственной связи между указанными действиями и невозможностью исполнения обязательств перед кредиторами на ответчика.
Дело в том, что кредитору затруднительно доказывать неразумность и недобросовестность действий (бездействия) контролировавших исключённое из реестра недействующее юридическое лицо. Зачастую у кредитора отсутствуют ключевые документы и доступ к сведениям о хозяйственной деятельности общества. Кредитору может быть даже неизвестно о важных для него обстоятельствах в силу его невовлечённости в корпоративные правоотношения.
Поэтому ранее установленные требования к кредитору о доказывании им обусловленности причинённого вреда поведением контролировавших должника лиц заведомо влекут неравенство процессуальных возможностей истца и ответчика.
Кредитору надлежит представить суду доказательства наличия у него убытков, вызванных неисполнением обществом обязательств перед ним, а также доказательства исключения общества из ЕГРЮЛ. Контролировавшее лицо должно дать пояснения относительно причин исключения общества из этого реестра и представить доказательства правомерности своего поведения.
Отказ от дачи пояснений (в том числе при неявке в суд) или их явная неполнота, непредоставление ответчиком суду соответствующей документации влечёт перекладывание бремени доказывания на ответчика со всеми вытекающими последствиями.
По существу, Конституционный Суд РФ возвёл в презумпцию невозможность исполнения обязательств перед истцом-кредитором, исключённого из реестра общества, обязательство которого перед кредитором возникло не в связи с осуществлением кредитором предпринимательской деятельности, если на момент исключения общества требования кредитора удовлетворены судом, именно по причине неразумного или недобросовестного поведения контролировавших такое общество лиц.
Любая презумпция может быть опровергнута, приведённая как не исключение. Так, контролировавшее общество лицо не может быть привлечено к субсидиарной ответственности, если докажет, что при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по обычным условиям делового оборота, и с учётом сопутствующих деятельности общества предпринимательских рисков оно действовало добросовестно и приняло все меры для исполнения обществом обязательств перед своими кредиторами.
Складывающаяся правоприменительная практика давно требовала урегулирования вопроса доказывания правовых категорий «разумность» и «добросовестность» действий (бездействия) привлекаемых к ответственности лиц.
Конституционный Суд РФ предложил удобную и необходимую конструкцию по доказыванию таких категорий, переложив неподъёмный груз доказывания с истца на ответчика, что однозначно изменит судебную практику и послужит более доступной и эффективной защитой законных прав и интересов кредиторов, чем это было ранее.
Приведённая позиция отныне должна исключить любое иное истолкование в правоприменительной практике смысла пункта 3.1 статьи 3 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью».
